Это было уже после войны. Поехали мы на остров косить и заготавливать корма. И вот однажды вечером на лодке приплывает к нам бакенщик к мужчинам покурить и посидеть у костра, послушать новости, кто чего скажет. Я с одной подружкой Тамарой гуляла на заплеске. Увидели лодку – она и говорит: «Давай покатаемся на лодке». Я согласилась. А того не подумали, что управлять лодкой не которая не умели. Подошли к лодке, стали отвязывать цепь, за которую она была привязана. Цепь нам было не отвязать, и мы стали раскачивать тычку, за которую была привязана цепь. Тычку вытащили, бросили в лодку вместе с цепью и оттолкнулись от берега.
Нас, бестолковых, быстро подхватило течение и относило от берега всё дальше и дальше. Я сажусь за вёсла, она берется за руль, но у обеих ничего не выходит. Тамара рулём работает, кверху поднимет и опустит. И каким-то путём он выехал из штыря. И руль унесло течением. Лодка наша стала неуправляемая.
Нас несёт всё дальше и дальше. И попали мы в воронку. Лодку закружило. Так и кружимся на одном месте. Думаем: сейчас нас опрокинет. Мы закричали, просим помощи, но откуда она к нам придёт, ведь мы не на земле. Крик и плач наш всё-таки услышали на берегу. Глядят на нас, а помочь нам не в силах. Лодки-то запасной нет, а решительного пловца тоже нет. Все стоят и кричат нам кто чего. Бакенщик кричит: «Садитесь по сторонам и лодку качать так не будет». Да где там! Мы схватились друг за дружку и стоим на середине лодки, нас качает из стороны в сторону, вот-вот лодка опрокинется. Мы уже не плачем, а верещим. А бакенщик кричит: «Мало вам, будете знать, как самовольничать». И вот уже мы видим, что на спасение нет никакой надежды, наши с берега помочь нам не спешат. Я говорю Тамаре в плаче: «Неужели мы потонем, какой ужас?» Я закричала: «Господи, Господи, - да не один раз, - спаси нас». И какую-то молитву проговорила, не помню. В детстве знала много молитв: мамочка была у нас набожная, нас учила всегда молиться. Как встанешь после сна, умоешься и на колени перед иконами вставали. Мама читала молитву, мы с сестрой за ней повторяли. Вот и тут у нас была последняя надежда на Господа Бога. И вот на наше счастье идёт пароход сверху – «Молотов». Мы сначала очень перепугались. Вот сейчас нас накроет волной и всё. Но мы слышим, кричат в рупор: «Не паникуйте, мы вас спасём!» Но нам уже и не верилось, что нас спасут.
Глядим, от парохода отплывает лодка и движется по направлению к нам. Пароход замедлил ход, чтоб нас не подбило волной. Лодка подплывает к нам. В ней было двое мужчин. Они подцепили нашу лодку баграми и повели к берегу. Мы не доплыли до самого берега, обе выскочили из лодки и побежали, так как боялись бакенщика, что он нас отхлещет. Он что не спускался вниз, все ругал нас.
Когда мы поднялись на берег, я вижу папа мой стоит и у него, одна рука за спиной. Я сразу догадалась, что у него в руке ремень. Я этого ремня боялась, как огня. Он у него был с войны, с большой медной бляшкой. И вот эта бляшка со звёздочкой прошлась по мне дважды. Ох, как больно было, до сих пор не забыла.
Управились мы на острове и переехали в пойму на малую Волгу тоже заготавливать корма. Время стояло жаркое. Мы с Тамарой решили искупаться в малой Волге, а потом надо было готовить обед. Спустились в воду, купаемся. А одна подружка, Лена, не умела плавать. Она сидит на заплеске одетая. Спустила ноги в воду, завидует нам, как мы купаемся. Мы уговорились стащить её в воду прямо в одежде. Вот в этот раз я чуть не распрощалась с жизнью. Подплываем к ней, схватили с обеих сторон и потащили в воду. Она закричала: «Я утону, я не умею плавать!» Нас быстро подхватило течением и понесло дальше от берега. Она отцепилась от Тамары, остались мы вдвоём. Она ухватилась за меня обеими руками, не даёт мне выплывать, топит, старается подняться выше и выше. Вот уже у меня на плечах, ну а я уже вся в воде.
Последнее у меня в голове было соображение: вот придёт папа на обед, а он не готов, да и меня нет. Больше я ничего не помнила, а когда открыла глаза, вижу, что на берегу, у меня изо рта и носа льётся вода. Лена сидит и плачет около меня. Я говорю: «Что ж ты плачешь, ведь ты спасена». Она говорит: «Тебя жалко, я думала, тебя не откачают». А потом добавила: «Так тебе и надо, лучше не будешь меня купать» Это Тамара спасла нас обеих, она умела хорошо плавать. Об этом папа ничего не узнал, я заказала девчонкам, чтоб никому об этом не говорить, а то ещё бы раза выпорол. Взрослые косили тогда далеко от Волги и на обед ещё долго не приходили. Я уже от всего этого оправилась и готовить стала обед. Папа пришёл и что-то заметил и говорит: «Ты что, купалась?» Я говорю, что немножко. «Больше у меня чтоб в Волге не купаться, это ведь не своя речка, в ней и потонуть недолго». Да я уж, думаю, досыта накупалась…
М.Гаричева, газета «Пучежские вести» от 14 сентября 2000 г.
