Свою военную службу Василий Васильевич Котов начал в феврале 1937 года на Балтийском флоте. Окончил шестимесячные курсы машинистов-турбинистов и стал служить на линкоре "Октябрьская революция". На нем же был и во время финской компании 1939 - 1940 гг. В это время Балтфлот поддерживал наступление сухопутных войск, нейтрализовал действия финского флота. После окончания советско-финской войны в марте 1940 года Василия Васильевича перевели на сторожевой корабль "Вихрь", а потом на такой же корабль "Снег"
Сторожевой корабль"Снег"
- Кроме этих кораблей в бригаде были "Буран", "Тайфун", "Пурга" - вспоминает он, что дало повод флотским острякам прозвать нас "бригадой хреновой погоды". Базировались мы в Таллине. Там же были и в июне 1941 года, когда началась Отечественная война...
В конце августа под давлением немецких дивизий сухопутные войска отошли на главный рубеж обороны Таллина. Но немцы вели обстрел не только Таллина, но и судов, стоящий на рейде. 26 августа был дан приказ об эвакуации города и переводе флота в Кронштадт для усиления обороны Ленинграда.
- Это был сложный и трудный переход, - вспоминает В.В.Котов. - Погрузка войск и техники проходила под непрерывным обстрелом и бомбежками. Выход в море задержал шторм, и вместо того чтобы выйти в ночь с 27 августа, с якорей стали сниматься во второй половине 28 августа. Отбивались от немецких самолетов, вели дуэль с береговыми батареями. Но все же вышли в море. Идти приходилось вдоль берегов, захваченных немцами. У них уже и артиллерия заняла позиции на побережье, и аэродромы действовали. Да еще минами весь Финский залив был нашпигован. Не зря моряки звали его "суп с клецками". Тут были и наши заграждения и немецкие.
Впереди шли тральщики, подрезали тросы мин, они всплывали, и их расстреливали. Иногда команде сторожевиков приходилось вооружаться баграми и просто отталкивать рогатое чудовище от борта, проводить его до кормы и поспешно уходить. Но все равно несколько кораблей подорвалось. Погиб и наш сторожевик "Снег". То ли бомба попала, то ли снаряд, а может, на плавающую мину напоролись, да и подлодки крутились вокруг нас. Но факт остается фактом: корабль был подбит и начал тонуть. Пришлось прыгать за борт. На нас были спасательные жилеты, но поплавать в студеной августовской водице было удовольствие невеликое, это не Черное море. Подобрал нас, 35 человек, катер, переправил на остров Гогланд. Но и там было не лучше: постоянные бомбежки, а наших самолетов не было совсем, защищали только зенитки. Утром на буксире нас отправили в Кронштадт, который тоже жил под бомбами и артобстрелами. Людей много погибло и во время перехода из Таллина, и в Кронштадте ...
Команду погибшего сторожевика направили в Ленинград в морской экипаж, который распределял моряков по кораблям. Но в это время формировались сухопутные части - морская пехота, десантники и пр. Всего Балтфлот направил на берег для обороны Ленинграда свыше 100 тысяч человек личного состава. Часть из них, конечно, оказалась на флоте лишней в связи с гибелью кораблей. Но на берег направлялись и те, обязанности которых брали на себя оставшиеся на кораблях моряки, так как флот жил и боролся, поддерживал сухопутные части своей артиллерией, защищал подступы к Ленинграду с моря, боролся за острова, занятые нашими войсками, эвакуировал гарнизоны.
Вот и Василию Васильевичу пришлось сменить морскую форму на солдатскую, оставив только дорогую для любого моряка тельняшку. Попал он в пехотную часть. Перебросили их под Шлиссельбург, подучили пехотному делу и направили на передовую, выдав сухой паек на три дня. А что в том пайке? На день давали 300 г. хлеба или 180 г. сухарей. Получив такое "богатство", моряки всю дорогу сухари жевали: бог знает, что будет впереди, умирать, так хоть с полным брюхом. И точно, еще на марше попали под обстрел, многие погибли, а живых отвели в знакомый лесок. Но паек-то люди уже съели, и пришлось на два дня затянуть пояса. Только на третий день снова поставили на довольствие, дали даже супу. Но так как при броске из-под обстрела многие потеряли свое нехитрое имущество, то пришлось и суп из котелка хлебать через край. Немного погодя подразделение заняло позицию на передовой, в районе Невской Дубровки. Началось наступление через реку для захвата плацдарма. Немцы вели жестокий обстрел наших бойцов из всех видов оружия.
- В нашем отделении, - вспоминает Василий Васильевич, - были в основном сверхсрочники: старшины, боцманы, люди опытные, бывалые. На удивление легко и без потерь мы форсировали реку и вышли на берег. Но тут возле меня упала немецкая мина, взрыв ... и провал в памяти. Сколько прошло времени, не помню, очнулся и ничего не слышу - оглох. Кое-как пополз по льду назад, но у берега опять потерял сознание. Кто-то меня подобрал и отправил на Васильевский остров в госпиталь. Он располагался в бывшем сельхозинституте. Кормили скудно - блокада. Как-то нашли в шкафу старые семена, с голодухи набросились и отравились. Еле нас выходили, а один даже умер...
После лечения направили Василия Васильевича опять в морской экипаж, что располагался у Поцелуева моста. Отсюда он попал не на корабли или в пехоту, а в комендантскую роту штаба флота. Систематически обходили заданный район, собирали и хоронили покойников, охраняли здание штаба, выполняли разные работы, в том числе и погрузку боеприпасов.
- Однажды был я разводящим, - рассказывает В.В.Котов, - а часовой у входа в штаб сознание потерял с голодухи. Пришлось на пост встать самому. Стою, а меня тоже мотает. Вышел из штаба командующий флотом вице-адмирал Трибуц. Подошел ко мне, расспросил, как служба. А у меня уж и говорить не было сил. Понял это адмирал, вернулся в здание и вышел с банкой тушенки и краюхой хлеба. "На, - говорит, - только не на посту съешь". А разве можно удержаться, по кусочку таскаю из кармана и украдкой в рот...
Затем направили Василия Васильевича машинистом-турбинистом на сторожевик "Ястреб". Но он еще не был достроен, поэтому моряков посылали мосты через Неву вручную разводить и сводить: электроэнергии-то не было. Да и покойников приходилось собирать да хоронить. В марте 1942 года попал старшина Котов снова в сухопутную часть, на этот раз он стал минометчиком в батарее 120-миллиметровых минометов.
И опять заняла батарея позиции на Невской Дубровке. Копали землянки, блиндажи, оборудовали огневые позиции, вели огонь по немецким войскам, т.е. держали оборону. 12 января 1943 года началось наступление наших войск на узком выступе между Шлиссельбургом и Синявином. Здесь наши войска двух фронтов разделяло всего 12-16 километров. Но они были немцами укреплены. Все населенные пункты были превращены в сильные опорные пункты. Особо мощные оборонительные сооружения немцы построили на левом берегу Невы. Да и она сама являлась труднопреодолимой преградой. Ее ширина в этом месте доходила до 800 метров.
- Дали нам команду: выпустить по 50 мин на миномет. Это была артподготовка. Она продолжалась два часа. По вражеским позициям ударили более 4500 орудий и минометов. 18 января на удалось соединиться с войсками Волховского фронта и отвоевать у немцев важный участок: коридор шириной 8-10 километров, который соединил Ленинград со страной, блокада была прорвана. Но и нам досталось. Как-то возле наших позиций остановились "Катюши" и дали залп. Их засекла "рама" - воздушный разведчик и сообщила свои. Прилетели самолеты и начали бомбить. Но"Катюши", отстрелявшись, уехали, а все "шишки" нам достались. Бомба упала рядом с нашей палаткой, двух минометов как не бывало, семь человек убило, многих ранило.
После прорыва блокады нас передали в 28-ю минометную бригаду при 252-й дивизии прорыва. По два моряка направили на каждую батарею 23 артдивизиона. Я был командиром минометного расчета, а потом назначили старшиной батареи. Стояли мы у бумкомбината. Потом всю бригаду перебросили на Пулковские высоты. Наша позиция была в 100 метрах от обсерватории. В это время немцы подвезли к городу осадное орудие - "Большую Берту". Один снаряд упал прямо на миномет. От него мы ничего не нашли, а люди в землянке остались живы, только их завалило. Однажды снаряд "Берты" попал в угол бани, где в это время мылась наша батарея. Все обрушилось, одежду нашу завалило, до батареи бежали голыми, но все остались живы и невредимы...
В январе 1944 началось наступление наших войск после двухчасовой артподготовки. Это было время коренного перелома ситуации под Ленинградом. Наши войска стали бить немцев крепкими ударами. Были освобождены Луга, Новгород, Кингисепп, Сланцы. Под Нарвой Василий Васильевич был ранен.
- Убило у нас в одном расчете наводчика, - вспоминает он, - я заменил его, дело знакомое. В это время снаряд разорвался на брусвере. Троих убило, 8 человек ранило. Повезли нас на грузовой машине в Ленинград. Лечился два месяца. Потом направили в батальон выздоравливающих, в котором работали на погрузке картошки, капусты.
В конце января 1945 года Василий Васильевич оказался в 43-й гвардейской стрелковой дивизии. Их усиленно тренировали, чтобы подготовить для ведения успешного наступления на завершающем этапе войны. Это было в Латвии, где дивизия участвовала в окружении и разгроме Курляндской группировки фашистов. А тут и война кончилась.
После парада в Ленинграде 7 ноября 1945 года В.В.Котов был демобилизован. Работал председателем Камешковской артели, в торге и райпотребсоюзе снабженцем. В 1964 году перешел на льнокомбинат, работал сначала на складе, потом на лифте на ткацкой фабрике. Умер в 1997 году.
Котов Василий Васильевич. 1985 г.
В.А.Лебедев. "Они защитили Отчизну", 2004 г.
