В армию меня призвали на второй день Войны. После небольшого периода обучения направили в стрелковую дивизию под Псков. Но пока туда добирались, обстановка изменилась. Псков немцы уже захватили, дивизия была потрёпана, с боями отступала на восток. Закрепилась на реке Луга, привела в порядок подразделения, окопалась. Почти две недели сдерживали фашистов. Да и немцы, протопавшие за месяц всю Прибалтику, выдохлись, сделали перерыв в наступлении для перегруппировки и подтягивания основных сил.
В августе немцы начали новое наступление, мы оборонялись, но были слабее, начали отступать. 17 августа я был ранен в ногу и отправлен в Ленинград на лечение. В конце сентября лечение закончилось, а в первых числах октября я уже был на Ораниенбаумском плацдарме. Это полоса земли вдоль южного берега Финского залива длиной до 65 километров (от Петергофа до пос. Керново) и глубиной до 25 километров.
Здесь мне пришлось воевать до конца блокады в составе 48 стрелковой дивизии 301 стрелкового полка в качестве командира ротного 55-миллиметрового миномета. Дальность стрельбы этого миномёта составляла всего 700 – 800 метров, так что мы всегда находились в боевых порядках на передовой позиции непосредственно. Наш батальон занимал оборону в районе Петергофа, всё время в траншеях и окопах. Особенно трудной была зима 1941 -1942 года. Морозы сильные, а мы в летнем обмундировании. Правда фуфайки выдали пораньше, а валенки получили только в феврале 1942 года. Но мороз не мороз, а службу нести надо, немец хоть и боится русского мороза, но не дремлет. На посту в промёрзшей траншее стояли по два часа (это когда на фронте всё спокойно). Придёшь после смены в блиндаж, а портянки-то примёрзли и к ботинкам, и к ногам. Но ничего, выстояли, выдержали все атаки немцев и в 1942 году, и в 1943 году, а в январе 1944 года сами пошли в наступление.
Наша дивизия после мощнейшей артподготовки пошла вперёд. За три дня продвинулись мы не так уж и много – до 13 километров, но фронтовики знают, чего стоят эти километры. Сколько солдат и офицеров отдали свою жизнь на этих километрах, сколько было искалечено – сейчас трудно сказать. Досталось и мне: немецкий осколок поразил позвоночник и вывел меня из строя. Снова попал в Ленинград, где немного подлечили и отправили в Томск. На этом мой фронтовой путь закончился.
Н.Сергеичев, с.Зарайское, газета «Пучежские вести», 27 января 1994 года
