Белы снега, ни шороха, ни звука, берез пушистых ласковая звень.
От инея замерших рощ в округе, в сугробах заметенных деревень.
Которых жаль, как и себя немного, в забытой богом мне родной глуши.
Февральской вьюгой ляжет у порога пороша снежной памятью души.
В которой живо каждое мгновенье, с капризами погодыв зимний день.
Луч теплый солнца оживил селенья, надолго прогоняя ночи тень.
Весна в свои права и вступит вскоре, морозу не трещать, пурге не выть.
Лететь на санках детворе с угора, и тесто для блинов в избе месить.
И снегохода след по насту вьется, синь неба отражается в окне.
Спит долго тело, а душа смеется еще в глубоком зябком зимнем сне.
С морозной ночи стужа и упряма, взорвет крик птиц лесов застывших тишь.
Откроют двери в масленицу храмы, встречая март с капелью талых крыш.
Михаил Петров.