Вдоль дороги рощи, ели, - леса,
Тонут в чаще лесной небеса.
На сыром горизонте небес,
Не полей злак, а зубчатый лес.
Ни сторожки, избы и села,
В крае, где меня мать родила.
Знать проспал вечным сном я «земной»,
Жизнь свою на планете чужой.
В ней прекрасен судьбы моей сон:
Волга, злаки, околица, лен.
В поле ток, рига в ветвях берез,
Со стволами их белыми рос.
Для потомков быт предков нелеп,
Не с полей, а с торговых баз хлеб.
Не поймут, как с муки старики
Калачи в русских печках пекли.
И кормили поля, огород,
И веками весь русский народ.
Горсть зерна на пустой трудодень,
Но трудиться в колхозе не лень.
Из руин подымалась страна,
Одолели нужду и врага.
На лесные просторы гляжу,
И кому не по нраву сложу?
От души неподкупный свой стих,
Для времен и потомков других.
Как кобыле седло ВТО.
Из-за моря везут что? Дерьмо!
За бесценок нефть, газ отдавать.
Нам свою «целину» подымать!
Чтоб на трассе высоких лесов,
Не плутал странник, строил свой кров!
Между сосен петляет асфальт
И пуглив дальнобойщика взгляд.
Шансон
Память сердца - прожитые годы! В голове нелепых мыслей рать.
По закону жизни и природы мне пора на свете помирать!
Отзвенело чувств наивных лето, пронеслась жизнь тройкой, боже мой!
Долго в мире не живут поэты, гордые с наивною душой!
Но не в "коме" на больничной койке, со звоном злаков я усну в полях.
На мысу у полноводной Волги, нежной очень рифмой на устах.
Думы непростые в сердце множа, не согнувшись от нужды и бед.
Путь на свете мысленно итожа, непохожих, разных время лет.
Жить зачем, коль улеглись все страсти, благ, удач вновь возраст не сулит.
Под ногами своенравной власти не хочу, стыдясь, щенком скулить.
Всякий раз вымаливая что-то будто ни чего не заслужил.
Или зря горбатясь на кого то, делать вид, что всем и люб и мил.
Черной лентой сын портрет повяжет, дверь откроет близким и родным.
И забыв про зависть критик скажет: «Мол, поэтом был он неплохим!»
Михаил Петров.
