На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Пучеж и его жители

334 подписчика

Моя малая родина

Город Пучеж Ивановской области – моя малая родина. До школы я в основном жила у бабушек в деревне Корноухово или у своих тётушек – в Рамешках, в Голодаихе (за Волгой, левобережье). По окончании школы в 17 лет уехала на Украину. Училась. Приобрела профессию. Работала. Много ездила. Но где бы не жила, каждый отпуск проводила в Пучеже у родителей. Вернулась окончательно сюда уже будучи на пенсии.

Я испытываю привязанность к близким мне местам, великолепной природе Пучежского района и радушным жителям города Пучежа. Околдованные непритязательной и в то же время магической русской природой, пучежане просто обречены носить в себе поэтические нотки. В ком-то они звучат громко, в ком-то остаются невысказанными душевными эмоциями – тихой радостью, нечаянными счастливыми слезами, из меня же выплёскиваются невольными стихами.

Как-то весной на улице ко мне подошла незнакомая женщина и спросила:

- В лесу ещё не появились сморчки? Вы, лесной человек, на разведку уже ходили?

Я – лесной человек? Я – лесной человек! О, как приятно примерить на себя это звание! Когда я поделилась такой неожиданностью со своей дорогой соседкой Валентиной Ивановной Фокиной, обозвав и её лесным человеком, она на полном серьёзе протянула:

- Да, кодироваться пора.

- ???

- От леса нам кодироваться пора, - и засмеялась, увидев моё смятение.

Это она когда-то открыла мне черничник за деревней Петрово, а в Алёшинском лесу – земляничные угодья. Другая соседка, Таисья Яковлевна Крайнева, подарила месторождения опят, а знакомый рыболов Валентин Сергеевич Кучеров – притаившийся за Марищами брусничник. Андрей Альбертович Суботин и Владимир Григорьевич Решетников преподали мне уроки рыбной ловли с берега, а с Павлом Григорьевичем Шаховым и Михаилом Павловичем Афониным я ездила на озеро-сказку близ Гусаренок ловить «карасёвое счастье».

Спасибо Вам, пучежане!

И всё-таки первым открывателем прекрасной местной природы был для меня мой отец – Малышев Игнатий Александрович. Он водил меня по Алёшинскому лесу, по лесным местам за Волгой. Говорил:

- Видишь траву белоус? Посмотри, нет ли там беленьких.

На моё возмущение из-за разрытого муравейника отвечал:

- Мишка лакомился.

Я увидела на пеньке рыжее колечко, а он остерёг:

- Не трогай: это змейка медянка на солнышке греется.

Часто он брал меня с собой на рыбалку – ловить лещей донкой на старом русле Волги.

С тех пор много воды утекло.

Катер уже давно не ходит к Рамешкам, не причаливает к Пучежу «метеор». И сердце сжимается от боли, когда слышишь в лесу истерические визги бензопил или вскрикивания неокрепших берёзок под гусеницами безжалостного трелёвочника. Но, как говорится, природа не терпит пустоты. Она возрождается вновь, заселяя брошенные поля, когда-то отвоеванные у дремучих лесов нашими далёкими предками, выкорчёванные и распаханные под хлеба. А теперь смотришь: тут поднимается сосновый молодняк, а на соседнем бывшем поле тянется к солнышку березнячок.

Взрослая жизнь моя началась в селе Пальчинцы Тернопольской области, куда я приехала по направлению из города Харькова, что на Украине, после окончания медицинского училища. Два года проработала в медпункте, обслуживая жителей сёл Пальчинцы и Щасновка, находившиеся в километре друг от друга. Дорога проходила параллельно небольшой речке шириной с метр, кажется, под названием Збруч. На другой стороне её находилась уже Хмельницкая область, принадлежащая восточной Украине. По обоим сторонам дороги раскинулись поля пшеницы вперемежку с несметным количеством красных маков, которые я собирала, возвращаясь с вызова. Дома брала у хозяйки большую глубокую тарелку, наливала в неё воду и, подрезая стебли, сооружала красивую шапку из красных маков. Хозяйка смеялась, зачем я принесла так много сорняков. А мне так нравились эти маки!

Для местных жителей я была человеком чужим, пришлым с восточной стороны, хотя в силу своего характера считалась существом совершенно безобидным – дружелюбным, улыбчивым и по молодости лет очень наивным. Меня не трогали. К тому времени бандеровцы уже не орудовали по сёлам. Местных жителей, как говорится, усмирили, а по сути – просто дали возможность им жить в сравнительном достатке, к примеру, не как пучежской голытьбе, где я родилась.

Что «чужая», особенно чувствовалось первое время, пока я не освоила украинский язык с местным диалектом, в чём мне очень помогала чудесная девушка Олеся, тоже приезжая, но в отличие от меня, хохлушка. Она была старше меня на несколько лет и работала заведующей клубом – единственным местом, где я познавала язык, местные обычаи, знакомилась с молодёжью, «следила за жизнью страны», как сказала бы Олеся при своей нелёгкой профессии пропагандиста советского строя.

А надо сказать, что ещё до знакомства с Олесей я была очень советским человеком – так воспитала меня школа. Вся нищета Пучежского района и конкретно деревни Корнаухово, где я жила до школы у моей бабушки, воспринимались как должное, так как иного я не знала. То, что люди жили по-разному, поняла только в Харькове, но поскольку это меня не касалось, ибо кроме ситцевых платьев, пальтишка из самого дешёвого сукна, пошитого на вырост, и обуви местного производства я ничего другого не знала, поэтому, как говорится, проходила мимо, глубоко веруя, что всё другое не для меня. Сейчас я бы могла сказать, что тогда была похожа на зомби, довольствуясь тем, что имела.

И только гораздо позже, когда уже совсем повзрослела, поняла, что местные жители этих двух «западенских» сёл просто жалели меня.

Далее жизнь вертела мной, как хотела. Поняв, что медицина – это не моё, я, приостановив своё метание уже под Киевом, решила продолжить образование, осваивая точные науки, благо ещё в школе очень полюбила математику.

Позже, будучи уже дамой бальзаковского возраста, решила взять судьбу за рога и отправилась на Север зарабатывать себе пенсию, та как поняла, что моя инженерная работа кроме знаний ничего не прибавила к бедности.

И вот я на пенсии. Вот тут-то, совершенно неожиданно, меня и настигли стихи.

Альбина Малышева

Картина дня

наверх