На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Пучеж и его жители

334 подписчика

Большаков Алексей Александрович

Я, Большаков Алексей Александрович родился 17 марта 1909 года, уроженец деревни Родинка Горбунихенской волости Юрьевецкого уезда Костромской губернии, сын крестьянина.

Мой дед был крестьянином и летом бурлачил на Волге его инициал Большаков Семен Александрович (1808 – 1905 гг.), его жена наша бабушка Ульяна Петровна была крестьянкой – домашней хозяйкой. Это были по отцовской ветви, а по материнской ветви были – дед Павел Романович и бабушка Секлетея Егорьевна Романовы уроженцы деревни Родинка, занимались сельским хозяйством.
Их, 2-х этажный деревянный дом стоял от нашего дома через 3 дома, да он и сейчас там стоит построенный во второй половине XVIII века.

Отец мой Большаков Александр Семенович (1860 – 1923гг.) всю свою жизнь был крестьянином, одновременно работал приказчиком по осени закупал хлеб в низовых губерниях у хлебного Пучежского купца Тюрина. Мать моя Большакова Елизавета Павловна (1870 – 1938 гг.), была крестьянкой и домохозяйкой. Нас детей у родителей было 4-ро:

  • Сын – Иосиф Александрович (1889 – 1942 гг.),
  • Дочь – Таисия Александровна (1892 – 1967 гг.),
  • Сын – Степан Александрович (1899 – 1944 гг.),
  • Сын – Алексей Александрович 1909 г. р.

До 1917 года вся семья занималась в основном сельским хозяйством, а мужчины старше 16-ти лет дополнительно работали приказчиками у Пучежских купцов, так как одним сельским хозяйством прожить невозможно, земли было у отца на 6 человек с небольшим - 1 десятина.

Старший брат Иосиф Александрович работал в приказчиках у хлебного торговца Тюрина и Хлебникова, средний брат Степан Александрович у мануфактурных торговцев Цветкова и Денежкина. Сестра Таисия Александровна до замужества круглый год была занята в сельском хозяйстве. В 1914 году она вышла замуж в деревню Нестерово за Лукичева Василия Николаевича который был убит в Первую мировую войну 1914 года под городом Плевной. У них родилась дочь в 1914 году Ираида.По церковным обрядам мы были прихожанами Нагорного церковного прихода, как бы вроде приписаны и закреплены, где всех нас крестили, взрослых венчали (регистрировали брак) и отпевали, т.е. холодили.

Нагорный церковный приход в старом городе Пучеже был расположен, где сейчас воздвигнут Монумент Славы погибшим воинам пучежанам и открыт 29 октября 1967 года по проекту т. Елкина Ленинградский гидропроект.

Приход состоял из двух церквей – зимней, построенной в XVIII веке и летней в XIX веке(1837 г.), при приходе была приходская 3-х классная школа человек 30-50. С осени 1916 года меня отдали учиться в Нагорную приходскую школу в 1-й класс, где учила попадья после умершего попа. Мы ее звали матушка Прасковья, она учила общеобразовательным дисциплинам, а закону божьему учил поп отец Борис.

Я хотя смутно помню, как мы узнали из устного Сообщения Свержение Самодержавия т.е. – февральскую революцию 1917 года и Октябрьскую социалистическую революцию 25 октября (7 ноября) 1917 года в посаде Пучеже были хотя небольшие – демонстрации с лозунгами «Вся власть Советам». Церковные школы были закрыты, а были открыты единые советские школы хотя и в бывших национализированных купеческих домах (Цветковская, Перевозчиковская).

В 1922 году наше хозяйство постигло большое бедствие – на одном году пало 3 лошади от какой-то болезни. Все было продано, что можно было продать на покупку лошадей и без лошади было в с/х жить невозможно, отец совсем пал духом сидел один ни с кем не разговаривал, потерял сон и аппетит, ничего не ел. В силу этого бедствия меня с осени 1923 года отдали учиться сапожному ремеслу сапожнику Костину Николаю Ивановичу в деревню Родинка, где мы учились вместе с его сыном Ананием Николаевичем 1908 года рождения, а старший его сын Александр Николаевич (1899 – 1969 гг.) уже был мастером.

Я сапожному ремеслу учился до осени 1926 года, был уже мастером, поручали шить самостоятельно обувь и ее ремонтировать. Но это мастерство мне с самого начала не нравилось, и я только выполнил волю отца и матери.

После тяжелых переживаний, осенью 1923 года отец тяжело заболел. Слабым от болезни вздумал сходить в церковь, помолится. От слабости устал, сел в июле на землю (на межу) подхватил простуду с двух сторонним воспалением легких, а затем его разбил паралич. 20 декабря 1923 года, не приходя в сознание, он умер. Похоронен на церковном кладбище Нагорной церкви (сейчас на этом месте городской парк).

Жизнь моя после смерти отца сильно переменилась, так как старший брат Иосиф Александрович, хотя был не женат, а фактически жил в дому на горе Красных текстильщиков с Пастуховой Валентиной Федоровной. Оба они работали на фабрике, детей не было, жили исправно. Я часто к ним ходил, они меня хорошо кормили, а дома было голодно. Средний брат Степан Александрович осенью 1920 года женился на Восадкиной Евдокии Петровне, у которого стала своя семья. В результате мы остались с матерью вдвоем, тоже как самостоятельная семья, мне в то время шло 14-тый год.

Разрешите вернуться к своему детству до 1917 –1918 гг. У нас был простой небольшой крестьянский дом размером 5х5 мет. Семья была 6 человек, спали на полу, на полатях - кроватей не было. В правом углу стоял простой стол и вокруг него 2-е скамьи, в углу иконостас с иконами. Приучили к религиозному обычаю: утром встав с постели - нужно помолиться, сел за стол, т.е. перед едой и после еды - нужно помолиться, спать будешь ложиться - надо помолиться.

Отец был мало разговорчив и строг за столом. Я сидел у него рядом с левой руки, и за столом никто не разговаривал, сидели молча. Мать моя была тихая, скромная, она отца моего была на 10 лет моложе. Между собой они жили согласно, никогда я их ругани не слыхал. За стол садились питаться в определенное время, кусошничать по отдельности не давали.

Быт был бедным – я носил подноски после старших братьев. Одежда и обувь о перешивалось и ремонтировалось. Наши детские игры: играли в козны, колески, городки, коронячки, горелки и т.д.

Нас детей приучали к малым работам в с/х: как сваливать навоз в борозду при

вспашке парового поля под озимые посевы, ездить на лошади при вывозке навоза, снопов и т.д.

Отец с малых лет брал в воскресенье с собой в церковь так называемое к заутрене (такая религиозная служба начиналась первой в церкви утром), после заутрени начиналась ранняя обедня. В это время все мужчины идут чай пить в чайны: Перевозчикова, Моклокова, Кривоносова, меня отец брал с собой, где покупал мне кренделей, пряников, сухарей к чаю, а сами они, все мужчины курили и рассказывали разные новости, события и о предстоящих делах. После этого все к 8 часам утра собирались в церквях к обедне. Она шла до 10 часов утра, а по окончанию расходились по домам чай пить.

Мне нравилось ходить с отцом в церковь по воскресеньям и престольным праздникам. Мне нравилось слушать пение хора, они были при каждой церкви. Впервые там я услышал звуки скрипки и видел её. На скрипке играл руководитель церковного хора Вахламов и певец хора Любавин Александр.

Вот, что запомнилось мне из детских лет своей жизни (это в кратце).

О юношеских годах своей жизни.

С 1922 года был введён НЭП, открылась частная торговля, заметно с продовольствием и другими товарами сделалось улучшение.

Как я уже выше писал, меня с осени 1923 года отдали в ученики сапожнику Костину. Костины в деревне Родинка жили всех справнее, хотя их семья при мне была 10 человек со снохой – женой Александра Николаевича. Дом был у них одноэтажный: передняя и задняя, в середине сени. Под задней был подвал, где и была сапожная мастерская. В сапожной по зимам держали народившихся ягнят и телёнка. В мастерской по вечерам собиралось много гуляльщиков, как из деревни Родинки, так и приходили из Пучежа. Мы работали с 7 часов утра до 9 часов вечера с перерывами на завтрак, обед, чай и ужин.

Первый год мне ничего хозяин не платил, кроме чаевых к престольным праздникам. Со второго и в последующие годы, хотя и немного была помесячная плата. Новой обуви и не нашивал, было большой радостью, когда мне хозяин Костин Николай Иванович дал материал на сапоги бесплатно, и я сшил сам первые сапоги себе к Пасхе 1925 года, а к Пасхе 1926 года, так же сшил себе ботинки (щеблеты).

О вечерних гуляльщиках в мастерской Костина хочется упомянуть, хотя они приносили нам большую неприятность своим куревом в мастерской, за что их сильно ругал Николай Иванович. В тоже время, каждый вечер от них слышишь новости, события и факты. Меня это сильно интересовало. На стене сапожной мастерской, я помню, висела большая географическая карты первой мировой войны 1914 года. Из числа гуляющих были участники первой мировой и гражданской войн, некоторые были в плену и в продотрядах в низовых губерниях.

Помню рассказы: Большакова Григория Александровича (мой двоюродный брат по матери).

Рассказывал, как он попал в плен в 1914-1915 г. в Австрию и как там ел лягушек, где пробыл 4 года.

Лукичёв Иван Георгиевич рассказывал, как он был в продотряде и на фронтах гражданской войны и расстреливал кулаков в Самарской губернии, которые, несмотря на голодание народа, хлеб зарывали в землю, сжигали в огне, лишь бы, чем навредить молодой советской власти.

А вот Романов Михаил Михайлович (мой двоюродный брат по моей матери) часто рассказывал, как он в 1905 году был посажен в Петропавловскую крепость, где просидел 11 месяцев в одиночном карцере. Он был грамотный, хорошо начитанный и служил писарем при государственной думе. Собирались на вечёрки со своими приятелями, угощались, танцевали и проводили тайные, запрещённые разговоры против самодержавия. Их окружили, полиция забрала и в тёмных повозках увезла в Петропавловку.

И много других разговоров слушал от гуляльщиков. Они были очень интересными.

В 1924 году была пущена городская электростанция, был дан ток, и зажглась первая лампочка Ильича.

Культура в Пучеже стала появляться с приходом советской власти.

Я помню первую годовщину Октябрьской революции в Пучеже. В чесальном отделе фабрики был поставлен спектакль по пьесе А.М.Горького «На дне» Пучежскими самодеятельными артистами. Сидений в чесальной не было. Вся публика смотрела стоя. Это было большой радостью, и народа было до 500 человек.

С 1924 года стало демонстрироваться не озвученное кино при рабочем клубе Пучежской фабрики. За билетами были огромные очереди. Их достать было очень трудно. Театр, где демонстрировалось кино, был на 150-200 мест. Так как кино было немое, его сопровождала музыка, которую исполнял на скрипке первый руководитель духового оркестра Пучежа Цубин. Запомнилась и полюбилась его музыка на скрипке музыкальных произведений (как вальс над волнами, лесная сказка, две сиротки и другие) по ходу содержания кино.

С 1924 года в основном началась культурная жизнь советского Пучежа.

В 1921 года по настоянию старшего брата Иосифа Александровича после родов в больнице Лидии, сестра Таисия Александровна стала жить с нами вместе в старом доме.

В дому было подвешено две зыбки в одной баюкалась дочь брата Степана Александровича – Шура, а в другой дочь сестры Таисии Александровны – Лида. В дому жило 9 человек, до смерти отца.

В деревне Родинке земли было очень мало. ¾ крестьян имело по одной душе (десятина) и лишь в семьях Винокуровых было по 2-3 души и в деревне шло негодование. Так как передела земли давно не было и земля осталась по 2-3 души в малых семьях. 1923,1924,1925 гг. всё решался вопрос о переделе земли и лишь в 1926 году землю переделили без землемера. Сделал это простой крестьянин деревни Родинка Большаков Алексей Никонорович с 3-х полья перешли на 6-и полье и пошло всё по современному.

До раздела земли, мы 3-го апреля 1926 года разделились на 3 самостоятельных хозяйства (раздельный акт от 03.04.1926 г.). 1-е хозяйство старшего брата Иосифа Александровича и его жены Агрофены Фёдоровны, которому по разделу досталось усад 100 кв. сажен, пашни 63 сотых десятины, сенокоса 5 сотых десятины. Из инвентаря - 2 серпа, 1 вилы железные. К этому времени у него был уже свой дом.

2-е хозяйство среднего брата Степана Александровича. Семья была – жена, дочери Александра и Фаина, сын Николай, т.е. 5 человек. По разделу ему досталось 100 кв. сажен усада, пашни 63 сотых десятины, сенокоса 6 сотых десятины. С/х инвентаря - 2 серпа и 2 грабли. К этому времени он заканчивал строительство своего дома в деревне Родинка.

3-е хозяйство - это моё, младшего брата 17 лет и мать в возрасте 56 лет. По разделу мне досталось: усада 100 кв. сажень, пашни 63 сотых десятины и сенокоса 6 сотых десятины. Земледельческие орудия – плуг, скоропашка, борона, телега с колёсами, дровни, кошовка, подсанки, сноповая телега без колёс, хомут, седёлка, дуга. Из строений старый дом с двором, баней, скотной, погребом, большой сарай и амбар. Скот - старая лошадь.

И так: я стал настоящим крестьянином деревни Родинка. Пахал, сеял землю, ел свой хлеб, которого намолачивал со своего надела 3540 пудов и нам хватало. Одновременно учился сапожному ремеслу у мастера Костина Н.И.

Стали с ребятам похаживать на танцевальные вечера и гулянья. Хорошо помню, как нас пригласил на лукинское гуляние наш друг по школьным годам Петров Павел Александрович из деревни Дмитриево. Он когда учился в Пучеже, стоял на квартире у нас в деревне Родинка у Большаковых (Тихоновых) и мы с Костиным Анатолием Николаевичем решили на гулянье под Лукинскую сходить. Стали к нему готовиться. Это был 1926 год. Купили на брюки подобно шинельного сукна (очень толстое). Портной Иван Смирнов (Блоха) через большие упросы сшил и вот в этих брюках пошли пешком 12 км. Там гуляли до 4-х часов вечера. Потом Павел Александрович Петров пригласил в гости к себе в Дмитриево. Мы ему дали согласие, что пойдём. А сами мы познакомились на гулянье с 2-мя девчонкам из Катунок, гостивших у сестры в деревне Галашино. После дневного гуляния под Лукинской, гуляние переносится часов с 7 вечера на берег реки Волги, в устье реки Ячменки, и мы дали девчонкам согласье выйти туда на гуляние. В гостях у Петрова П.А. хорошо закусили и впервые выпили понемногу и пошли на устье на гуляние. Там гуляли часов до 9-10 вечера, потом девчонок мы с Анатолием Николаевичем решили проводить до дома в деревне Галашино.

Из-за ревности на нас дорогой и в деревне Галашино нападали деревенские парни. Девчата в силу таких неприятностей попросили своих родственников проводить нас в сторону Пучежа километра 1,5. Это уже было около 11 часов вечера. И вот от деревни Галашино до Пучежа, ночью мы справлялись всю ночь. Дорогой эти толстые брюки обмозолили ноги до крови и их пришлось снять и идти в одних засученных кальсёнах.

Остался в памяти моей о юношеской жизни 1924-1926 года. Работая в мастерской сапожника Костина Н.И. время и умения на всё не хватало и приходилось занимать воскресенья.

В Пучеже было 3 церковных прихода – Нагорный, Соборный и Заречный. У всех были звонные с числом колокол больше 10 в каждой. И вот пашешь или боронишь в поле, а в часов 8 утра, как ударят в большие колокола. Это начинают народ созывать «К обедне» в церковь. А старые люди над молодыми смеялись, что мол кто в воскресенье работает никогда у того ничего не будет - «грех». А сам звон был оглушительный с приятной трелью, соединялся воедино, да к, кажется, вожжи из рук опустишь.

Сейчас, когда поют песню – «Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он в краю родном, где помнил я вечерний звон...»

У меня с каждым годом увеличивалась связь с городской молодёжью. И вот настал 1927 год. Сапожное дело бросил, ушёл от мастера Костина, да и в доме этим стал заниматься лишь для себя немного. Стал извозчать: ездить до Юрьевца и Кинешмы, а к 10-летию Советской власти я вступил в Ленинский Союз Молодёжи – ВЛКСМ. Меня приняли, как крестьянина-бедняка.

В комсомоле, из деревни Родинка в двадцатых годах, я был один и надо мной ехидно смеялись: «Вот у нас появились комсомольцы, будьте осторожны!»

В комсомоле состоял до 1935 года и выбыл механически по возрасту. Когда вступал в городскую ячейку ВЛКСМ – осенью 1927 года, была секретарём её Трусова Шура. Ячейка была около 80 чел.

Осенью 1928 года, меня выбрали секретарём городской ячейки ВЛКСМ за свою активную работу – ездил с бригадой комсомольцев в 50 человек на 1 месяц в Макарьевские леса на лесозаготовки. В результате в ноябре 1928 года нас послали на 6 месячные курсы агрономов-выдвиженцев в виду недостатка специалистов с/х. После курсов я работал в Пучежском Райльносоюзе на опытных участках со льном.

В октябре 1929 года за успешную работу агрономом-выдвиженцем на опытных участках и за активную работу в комсомоле, комсомол и профессиональный союз послали с хорошей рекомендацией на учёбу в Чухломской мелиоративный техникум на отделение кормодобывания. Техникум находился в усадьбе «Анфимово» в 4 км от города Чухломы Костромской области. Учиться было очень трудно, сказывалась малая общеобразовательная подготовка в общеобразовательной школе, пришлось много готовиться на дополнительных занятиях.

Мелиоративный техникум закончил ускоренной программой 25 мая 1931 года и был направлен на работу в село Красное в районный земельный отдел, где я был зачислен агрономом по кормодобыванию.

Село Красное на Волге находится в 2 километрах от Волги на левом берегу, а от города Костромы в 35 км. На квартире по приезде в Красное я устроился на улице Луначарского у Христова Дмитрия (по прозвищу Буров).

Через месяц приезжала в с.Красное ко мне мать, предварительно было мне сообщено о её приезде, и я собрался её встретить. День и часы, когда приедет ко мне мать точно уже знал. Надо к пристани, против Красного, Волгу переезжать на пароме, и вот я в нём еду, а пароход уже подошёл к пристани, и я опоздал на несколько минут. Это было около 10 часов вечера в июне месяце 1931 года. Она прошла в ожидалку, так как меня не встретила, и идти не знала куда. А я в эту ожидалку пришёл, было уже темновато, и её не заметил, сел для ожидания ночного парохода и что получилось: в 3-м часу утра уже стало рассветать и через человека 4 от меня, гляжу - на лавочке сидит моя мать. Я её обнял, поцеловал и извинился за своё опоздание встретить с парохода. Она отдыхала у меня дней 5.

В селе Красном я работал с июня 1931 по сентябрь 1932 года Я в 1931 году осенью призывался в Пучеже в Красную армию. От армии меня освободили по болезни, и когда я приехал после призыва в с.Красное мне от товарищей было неудобно, что меня в армию не взяли, и мне пообещали в 1932 г. повторно включить на призыв и меня в 1932 году приняли, но отправится так и не пришлось. Из Костромского военкомата дело переслали в Пучежский военкомат, так как из села Красного я уехал в сентябре 1932 года в Пучеж

По разрешению Пучежского райвоенкомата я устроился на работу в Пучежский районный земельный отдел культур-техником-мелиоратором.

В селе Красном у нас была хорошая компания из учителей, агроном и другой интеллигенции. Был свой ансамбль: гитарист Володя Орлов (художник-учитель), домбрист.

У меня в Красном был хороший друг по работе и по всем жизненным делам Волков Николай Иосифович. Он был из Чухломы, а работал в с. Красном культур-техником. Его подруга Яшкевич Люся квартировала со мной в одном дому у Христовых на ул.Луначарского. Это меня с Волковым очень сдружило, и везде мы были с ним не разлучными товарищами. Однажды он ездил в Кострому и, когда он ехал обратно в Красное на дачном местном пароходе «Прибой», то познакомился с ехавшей с ним вместе Еленой Павловной Муромкиной, уроженкой села Красное на Волге и которая работала медсестрой в Пучеже. Волков ей сказал, что с ним вместе работает уроженец Пучежа Большаков Алексей Александрович, и он нас познакомит. Елена Павловна в 1931 году окончила Костромской медицинский техникум, а в 1932 году получила очередной отпуск и в это время гостила у родной сестры Муромкиной Анны Павловна (1908-1954гг.)

В один прекрасный летний день мой друг Волков Коля предложил пойти на прогулку до Волги. Я согласился, и мы потихоньку пошли. По дороге к Волге стояли 3 большие сосны, и Коля говорит: «Незаметно оглянись назад». Я оглянулся - в метрах 150 идёт девица, и я особо не стал рассматривать, а он меня предупредил, что сейчас познакомит с девочкой, которая работает в Пучеже, а сама уроженка села Красного. И минут через 10-15 состоялось моё знакомство с Еленой Павловной Муромкиной на Красносельской земле. Николай нас оставил наедине, а сам ушёл. Елена Павловна меня познакомила со своей сестрой Анной Павловной.

Осенью 1932 г. я встретился в Пучеже с Еленой Павловной и так продолжалось моё знакомство до дня нашего регистрации брака 3-го августа 1934 года. Елена Павловна квартировала на Верхней Окулихе города Пучежа у Лихановых Никонора Алексеевича и Елены Дмитриевны. Когда ещё были мы с ней знакомы, Елена Павловна несколько раз приглашала меня к себе на квартиру к Лихановым, и угощала своими выпечками и другими приятными кушаньем. А в это время ещё существовала карточная система.

Наша свадьба (регистрация брака) прошла очень скромно, после регистрации собрались в моём доме, местечко Родинка 16 моих близких родственников: братья - 2 чел., снохи - 2 чел., сестра с матерью. Попили чаю, роспили ½ литра и всё. Ещё всё отпускалось по карточкам, а купить было негде и не у кого.

До половины сентября 1934 г. мы пожили в своём дому, но дальше жить было невозможно из-за тесноты, так как площадь дома была 5Х5 метров, а жило 5 человек: сестра Таисия с двумя дочерями Раей и Лидой, мать и мы двое – с Еленой Павловной. Мы нашли квартиру на Ленинском пер. г. Пучежа у Смысловых, и там жили до отъезда в г. Вичугу.

С 1 февраля 1933 года я устроился на работу в Пучежский районный земельный отдел в должности агронома-культур-техника, где работал до 19 января 1935 г. Ивановское земельное управление меня перевёл на работу старшего агронома-мелиоратора Вичугского районного земельного отдела. Собрав свой скромный «скарб» и на 2 лошадях из Пучежа в Вичугу переехали, и встали на частную квартиру на ул.Розы Люксембург.

В феврале 1935 года мы встретились со Смирновой из с.Красного. Она там работала машинисткой. Её муж в Вичуге был секретарём РК ВЛКСМ и уехал учиться на 2 года в Ярославль. Мы с ней договорились: она из 2 комнат отдаёт нам одну, а платить мы будем за всю квартиру (она жила бедновато, а двое детей). И мы к ней переехали в марте 1935 г. В мае 1935 г. на нас обрушился жилищное управление о самовольном занятии квартиры, и начали нас с милицией выселять. Обратился я к прокурору, как переведённый на работу из Пучежа в Вичугу Областным управлением с/х. И нас оставили в покое во всей квартире на Б.Пролетарской ул дом 31.

В сентябре 1935 года у нас родился 1-й сын Игорь, но в октябре он умер, и похоронен на кладбище, недалеко он церкви при Ногинской фабрике. У нас в Вичуге в гостях побывали все близкие родственники, даже по нескольку раз.

3-го ноября 1938 года я из Пучежа получил телеграмму от сестры Таисии Александровны, что мать моя при смерти, и я срочно выехал. Она умерла при мне 9 ноября 1938 года в 11 часов дня. Я был один при ней день, был вторник – базар и все ушли. Похоронили мы ей на городском новом кладбище. 11 ноября 1938 г. вернулся я в Вичугу.

27 декабря 1938 года у нас родилась дочь Людмила.

Работая в должности старшего мелиоратора, я осушительные работы вёл на 240 га в колхозе им.Жданова деревня Синие Гари. Дело было весной 1936 года, вёл нивелировку для прокладывания осушительных канав и подцепил ревматизм ног. Сильно заболел. 2 раза был в грязелечение: в Анапе в мае 1937 года и в Б.Соли в сентябре 1939 года, после чего мне ВТЭК дал инвалидность 2-й группы. Весной 1940 года я решил переехать в свой дом в Пучеже.

Когда я похоронил мать, после похорон, я всё, что осталось имущества передал на хранение сестре Таисье Александровне. Ещё живя в Вичуге, сноха Агриппина Фёдоровна писала, что «Таисия всё продаёт: одежду твоего отца и матери». Я на это обратил внимание и поэтому решил ехать жить в свой дом Пучеже.

Приехал я неожиданно. Сам я с вещами ехал на автомашине от Вичуги, а Елена Павловна с дочкой Люсей поездом до Кинешмы и пароходом до Пучежа. Я приехал в 12 часов дня, а Лена приехала часов в 9-10 вечера 1940 года.

В это время в нашем дому жила одна моя сестра. Ираида Васильевна вышла замуж за Стригачёва Алексея Николаевича, а Лидия Васильевна вышла замуж за Фокина Леонида Егоровича и жили самостоятельно от своей матери.

С моим приездом Таисия Александровна переехала жить к дочери Ираиде Васильевне на Кузнечную улицу в связи с небольшим инцидентом. В один из базаров она продавала без моего разрешения отцовское пальто. Я уже жил в Пучеже и об этом мне сообщила Агрофена Фёдоровна. Когда я потребовал у сестры Таисии Александровны показать то, что я ей оставил после смерти матери на сохранение 11.11.1938 г. то оказалось в 2-х сундуках нет ни лоскутка. Они были пустыми. Тогда я ей сказал, что если вещи все вернёшь - живи со мной, я буду рад, нет то ты мне не нужна. Мне от жены, Елены Павловны совестно за свою сестру. Она тут же собралась, ушла, брать ей с собой было нечего, она всё забрала раньше. Остались одни голые стены моего дома, доставшийся по раздельному акту от 3-го апреля 1925 г.

В сентябре 1940 года я поступил на работу в Пучежский Госбанк кредитный отдел инспектором и контролёром вечерней кассы, где работал до 15 января 1941 года.

С 15 января 1941 года я перешёл на работу в Горкомхоз Пучежского городского Совета д.т. на должность техника-строителя.

Очень осталось в моей памяти на всю жизнь, как мы 22 июня 1941 года собрались съездить на остров отдохнуть – Степан Александрович с Евдокией Петровной, Смирнов Харлампей с тётей Женей его женой и мы с Еленой Павловной. Это было Воскресенье, собрали все кое-что покушать и ждали в дому Степана Александровича Смирнова Харлампия – его с утра вызвали в партком фабрики им. С.М.Кирова. Он пришёл часов в 11 дня и тихонько всем нам сказал, что «На нас напала фашистская Германия, что скоро, через несколько, быть может, часов, будет объявлена война, велено оставаться всем дома никуда не отлучаться». Мы это выслушали, немного посидели и с огромной печалью все разошлись по своим домам. И действительно, вскоре выступил по радио Молотов, и была объявлена война. Стали тут же разносить повестки военнообязанным, а многие из военнообязанных являлись без повесток, по указанию военного билета и добровольцами.

Мне в первый год войны много пришлось поработать, как городскому технику-строителю. Ремонтировались дороги, мосты, рылись бомбоубежища и многое другое, что требовалось для военного времени.

23 марта 1942 года получил и я повестку. В райвоенкомате нас 15 человек - учителей и молодых, окончивших школы, направили на учёбу в Таллиннское пехотное училище, которое было эвакуировано в город Тюмень. В начале нас несколько время держали в карантине, в Камышловских лагерях Уральского округа. Из Пучежа до Камышловских лагерей мы ехали целый месяц через города: Кинешма, Иваново, Горький, Котельничи, Киров, Пермь, Свердловск, Тюмень и не доезжая города Камышлова большие Камышловские лагеря.

Осталось памятным станция города Кирова, где поступали эшелоны с эвакуированными из Ленинграда. Из эшелонов выносили умерших по дороге и складывали, как дрова. Их было очень много (до сих пор жутко это вспоминать). Проходя усиленную военную учёбу в Таллиннском пехотном училище у меня сдало сердце и меня списала гарнизонная военная комиссия по 30-й статье «по чистой» домой, и я 1 июня 1942 года вернулся домой.

По приезде в Пучеж сразу начал работать на прежней должности – техником-строителем.

26 июня 1942 года умер старший брат Большаков Иосиф Александрович (1889-1942) в заключение михайловской колонии осуждённого во время культа личности Сталина 9 декабря 1940 года

Когда я собирался в армию, 20 марта 1942 года подарил свой дом, доставшийся мне по разделу 3 апреля 1926 года своей жене Елене Павловне Большаковой-Муромкиной.

Проработав год, 20 июня 1943 года меня обратно призвали в Красную армию, и я по день демобилизации, 5 ноября 1945 года, служил в Гороховецких лагерях Московского военного округа. Меня зачислили техником-строителем в КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть) Гороховецких военных лагерей, где я ведал квартирным фондом для расквартированных воинских частей, прибывших с фронта.

В январе 1944 года командование мне дало отпуск на 10 дней домой и вот, как я справлялся ж.д. до Балахны, а затем пешком до дома. Хлеба, т.е. питания дали очень мало его хватило мне небогато до Пуреха. Дошёл я до Ячменки, вышел на ячменские луга. Я стал уставать, а был сильный мороз, и я хотел зайти в будку бакенщиков. Но побоялся, что усну и замёрзну, и я шёл и шёл. Дошёл я до нашей горы, а в неё подняться не могу, окончательно ослаб и всё же дошёл до дома, где не ожидая меня удивились такому ослабшему. Я сказал, что есть хочу, а сам лёг на печку и уснул. А у Елены Павловны тоже было плохо с питанием всё по карточкам и низкие нормы, и она мне сказала, что хлеба нет и даст мне сушёной свёклы, а я не дождавшись уснул. Утром проснулся, гляжу - как Лена всё поставила, так не дотронуто и стоит.

15 февраля 1944 года был убит средний мой брат Большаков Степан Александрович (1899-1944 гг.) под городом Корсунь-Шевченковск.

В апреле 1945 года получилась у меня в КЭЧ неприятность. Ведая квартирным фондом бумаги, которые находились у меня в штабе в сейфах и вот, ожидая вечером с новой почтой конную фельдсвязь, я ходил по коридору у своих сейфов. В одном из них был не вынут ключ из скважины, и я ушёл на ужин в столовую.

Придя обратно с ужина, я хватился ключа. В одном из карманов своей шинели обнаружил дыру и подумал, что я его по дороге в столовую потерял. Я стал голыми руками весь снег по дороге, где я шёл перегребать и думая, что я должен отвечать т.к. принимал присягу. И получилось у меня тихое помешательство. Утром 4 апреля 1945 г. меня увезли в Горьковскую психиатрическую областную больницу, где я находился на излечении по 7 июня 1945 г.

Когда вернулся в КЭЧ и мне там командование сообщило, что я не виноват, а ключ вытащил из скважины сейфа один из офицеров штаба КЭЧ и думал его мне отдать утром следующего дня, а меня уже отправили в психиатрическую больницу.

По приезду, после демобилизации 5 ноября 1945 года, я обратно устроился на работу техником-строителем Горкомхоза, где работал по 16 февраля 1958 года, откуда меня решением Исполкома Пучежского районного Совета д.т. перевели на должность директора Пучежского районного краеведческого музея.

Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годы погиб зять Елены Павловны, муж её родной сестры Анастасии Павловны Федорин Василий Фёдорович под Ленинградом, а сама Анастасия Павловна умерла с голода вовремя блокады Ленинграда. Другой зять Елены Павловны, муж её родной сестры Павлы Павловны Муромкиной умер с голода во время блокады Ленинграда.

С сентября 1945 года дочь Люся начала учиться в школе и закончила 10 классов в 1957 году.

С лета 1948 года началась подготовка к переселению города Пучежа, я, как техник-строитель горкомхоза, стоял от горкомхоза во главе этого вопроса. В связи с переселением Пучежа встал вопрос об организации в память краеведческий музей.

23 мая 1949 года родился у нас сын Саша.

В 1953 году вручён был акт на переселение старого дома, где дано государством 1000 рублей и 5000 рублей брали ссуду.

Мы срубили срубы в 1953 году, а в 1954 отделали, и в июне 1954 года вселились в новый дом № 22 по ул. Петрова, который нам обошёлся в 25000 рублей, а старый дом мы продали гражданке Перовой, и она его поставила на Комсомольской улице № 16 города Пучежа (финс.посёлок).

В 1951-1952 годы был составлен генеральный план нового города Пучежа Гипросельпроектом г.Москва , главный архитектор Вера Васильевна Назина.

До составление проекта ставился вопрос о защите старого города Пучежа, но мы сочли лучше построит новый Пучеж

В 1952 году была создана производственная группа переноса и строительства нового города Пучежа при Пучежском городском совете д.т. во главе её был утверждён я. Группа работала до 1958 года.

В 1956 году с сентября месяца сын Саша пошёл учится в школу, в которой закончил 10 классов и одновременно закончил музыкальную 5 годичную школу по классу баяна. В 1966 году Саша поступил в Ивановское культпросвет училище на отделение народных музыкальных инструментов.

В 1951 года был создан оргкомитет по организации краеведческого музея в Пучеже. В результате огромных усилий музей был открыт 30 марта 1957 года. Был открыт на общественных началах под моим руководством.

Решением исполкома Пучежского районного совета д.т., меня 16 февраля 1958 года перевели на должность директора Пучежского районного краеведческого музея.

Дочь Люся окончила среднюю школу 10 классов в 1957 году. Сдавала экзамены в учебные заведения, но были большие конкурсы и не могла поступить. С 1958 года она поступила на работу музейного служителя, где проработала до сентября 1959 года, поступила учиться в Кинешемское дошкольное педагогическое училище.

По окончании педучилища, Люся работала в детском саде РОНО № 3 Пучежа. Сын Саша после окончания училища в 1969 года получил направление баянистом в Пучежский районный дом культуры, где работал до мая 1970 года и был призван на срочную службу в Советскую армию. Люся проработала в детском саде №3 в Пучеже до 1967 года и летом уехала на работу в город Кстово Горьковской области в детский комбинат Ново-Горьковского нефтеперерабатывающего завода воспитателем.

Я продолжал работать директором Пучежского районного краеведческого музея. 17 марта 1969 года меня торжественно в день 60-летия со дня моего рождения проводили на пенсию.

3 апреля 1969 года исполком Пучежского районного совета д.т. подал ходатайство о назначении мне персональной пенсии, как принимавшему активное участие в руководстве производственной группой горкомхоза при переносе и новом строительстве города Пучежа, инициатору и руководителю работой Пучежского районного краеведческого музея на общественных началах с марта 1957 года по февраль 1958 года, а в дальнейшем его бессменным директором, награждённому Министерством культуры РСФСР дипломом первой степени за активное участие по коммунистическому воспитанию трудящихся в связи с подготовкой историко-революционных памятников к 50-летию Великого октября.

Постановлением комиссии Исполкома Ивановского областного совета депутатов трудящихся от 18 апреля 1969 года протокол № 9 Большакову Алексею Александровичу назначена персональная пенсия местного значения в размере 60 рублей в месяц с 1-го мая 1969 года пожизненно, и я продолжал работать директором краеведческого музея.

28мая 1970 года мы проводили сына Сашу на военную службу в Советскую армию. Первое время он служил: Ленинградская обл., Всеволожский р-н п/о Васкелово в/ч 3220 у-12, а через месяц его переслали в город Калинин-25 в/ч 6533 «А».

С 10 по 20-е июня 1971 года Саше дали 10-дневный отпуск домой, Мы были очень рады за отличную службу в Советской армии нашего сына.

Наша дочь Люся 9-го октября 1970 года зарегистрировала брак с Махниным Николаем Ивановичем. Мы с Еленой Павловной ездили на свадьбу. Она хотя была небольшой (16чел.), но нам очень понравилась – скромна и весела.

В конце октября 1970 года меня вызвала в отдел культуры зав. Акатова А.А. и потребовала с меня обязательства, что б я работал не менее 2-х лет директором краеведческого музея, иначе меня освободят от работы. Я ей такое обязательство дал, что проработаю до июня 1972 года, т.е. как вернётся наш сын Саша из Советской армии, а там будет видно, как будет здоровье.

Но всё сложилось иначе. И 16 декабря 1970 года я сдал дела новому директору музея. С тех пор я на заслуженном отдыхе.

Алексей Александрович Большаков.

Картина дня

наверх