На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Пучеж и его жители

334 подписчика

Далёкое и близкое

Этих лет не забыть... Так уж случилось, что я, окончившая в свое время факультет журналистики МГУ и не мыслившая свою жизнь без работы в газете, более двух десятков лет отдала издательским делам. Нет слов, выпускать книги было интересно, увлекательно, ответственно, но газета...

О годах работы в газете вспоминаю с радостью и какой-то особой, щемящей сердце, грустью. Потому что это были самые счастливые годы. Я начинала в объединенной (на три района – Пучежский, Сокольский и Юрьевецкий) газете «Ленинское знамя». Шестидесятые годы - время бурных перемен в политике, хозяйстве страны, триумфальных космических побед и в то же время накаленной международной обстановки. А в «районке» - свои проблемы, которые казались не менее важными, чем мировые, тем более мне, начинающему журналисту. Как преодолеть барьер скованности, застенчивости и взять, например, интервью у учителя, врача? Как за один день успеть побывать в отдаленном хозяйстве, написать материал и следующим утром сдать в номер? Как преодолеть усталость, сон и ночью, когда уснут дети, подготовить очередную контрольную (я училась в университете заочно)...

Редактор Николай Константинович Гаранин терпеливо присматривался ко мне, не принуждал писать на какую-то определенную тему, а пробовал, на что сгожусь, на всем - посылал на ферму, в поле, в школу, в больницу, на льнокомбинат. Мне, выросшей в городе, необыкновенно трудно было разобраться в перипетиях хозяйственной жизни. Я любила литературу, музыку, театр, и первый удачный репортаж получился из музыкальной школы.

Дегтярёв Михаил Павлович. 9.12.1948 г.

Помню, как удивленно поднял брови наш ответственный секретарь Михаил Павлович Дегтярев: «А вы знаете, в этом материале что-то есть...» Мне особенно дорого было услышать это от ветерана журналистики, всю войну прослужившего в дивизионке. Отвсек обычно был скуп на похвалу, мало того - безжалостно кромсал наши опусы, ставил, не церемонясь, над отпечатанными на машинке строчками свои, рукописные. Я трепетала перед ним и благодарила судьбу, что не всегда мои заметки попадали под его хладнокровную руку, чаще их правил Гаранин. Но с того репортажа изменилось ко мне отношение даже у Михаила Павловича.

Что же касается редактора, то он был чуток, внимателен ко мне с первых шагов в журналистике. Бывало, мучаешься, ищешь подходящее слово и не находишь. А время подгоняет, горячка каждый день: срочно, срочно - в номер! Думаешь: ну ладно, Николай Константинович поможет. И точно - смотришь выправленный материал и радуешься: именно здесь, где было мне так трудно, прошлось его умное перо, и как ведь верно найдено слово.

Окрыленная очередной похвалой, с радостью бралась за новое дело. Ничто в те годы не страшило, не казалось невыполнимым, хоть и дороги были дальние: до какой-нибудь деревушки в Сокольском районе добирались больше суток (пока "ОМ" прошлепает по широкой, длиной 11 километров, Волге, пока пешком доберешься...) В Юрьевец и хозяйства Пучежского района, что располагались у асфальтированной дороги, ездили иногда на редакционном "москвиче". Лихой был у нас шофер Витя Киселев. Служивший в Морфлоте, он и на гражданке не расставался с тельняшкой. Ярко-рыжий, с хищно раздувающимися крыльями носа и не совместимыми с этим носом маленькими голубыми лукавыми глазками. Всем - и экзотической своей внешностью, и необыкновенно буйным темпераментом - он казался человеком из другой эпохи. Ничто его не могло ни остановить, ни смутить. Выжимал из бедного "москвичонка" все его небольшие силы. Увидев впереди разлившуюся морем лужу или большую ухабину, кто-нибудь из нас вцеплялся в шофера и визжал: "Витя, осторожно!" Но в ответ звучало неизменное: «Спокойно! Впереди Крондштадт, прорвемся!» И, как это ни удивительно, прорывались! Слабосильная машина превращалась в зверя, преодолевая летом сыпучие проселочные пески, а зимой непроходимые сугробы. Но однажды все-таки наш Витя переборщил, со всего маху врезался в фонарный столб - и пришлось ему проститься с шоферской профессией, а нам надолго - с машиной.

К счастью, к тому времени в государстве произошла очередная реконструкция, и газета стала обслуживать только Пучежский район. Теперь добирались без особых проблем до нужного места на автобусе, на попутке, пешком... Однажды получила я задание побывать на ферме и настрочить материал о работе доярок. Поднялась ни свет ни заря - и пешком на лихунинскую ферму колхоза имени Ленина. Было это в декабре. Пока добиралась, солнце выглянуло из-за горизонта, осветило верхушки деревьев, раскрасило дома, сугробы серебристыми, голубыми, розовыми бликами. Никогда я не видела такой красоты. Шла - завороженная, счастливая по узенькой, протоптанной доярками, тропке. Их веселые молодые голоса уже разбудили дремавшую деревню. Вера, Катя, Клава - и сейчас еще помню их имена - встретили меня без особого удивления: «Пришла, так давай работать!» И я таскала вместе с ними корм скоту, чистила животных, убирала навоз. Вот только доить - не решилась. Ушла домой запоздно, после вечерней дойки. И сразу села за материал. Когда поставлена была последняя точка, и я перечитала написанное, - ужаснулась. В нем не было ни одной цифры. Я просто забыла спросить доярок о показателях их работы. Описала и восход солнечный, и его закат, рассказала о веселых песнях доярок, их бедах и радостях - и все. С трепетом душевным понесла свой материал редактору, готовясь к нагоняю. Каковы же были мои удивление и радость, когда в праздничном номере увидела я свои заметки «Один день на ферме», причем, без сокращения и, небывалое дело, - на первой странице с переносом на вторую!

На летучке Н.К.Гаранин коротко сказал: «Вот так и надо писать на сельскохозяйственную тему - прежде всего о людях...»

Помню и другой материал - о женщине-полеводе из совхоза «Зарайский». Я встретила ее в поле. Шел мелкий нудный дождь, а она, не обращая на него внимания, измеряла шагомером поле, где планировала сеять овес. Потом дождь разошелся, и мы укрылись в ее небольшом домике, где подоконники уставлены были горшками с буйно цветущими розами, а на комоде стояла фотография погибшего сына... Мы долго говорили о жизни, о работе, о горе и счастье, и появился в газете материал «Розы на окнах», который волей редактора, к моей неописуемой радости, был окрещен очерком. Не раз потом, давая задание, Гаранин говорил: «Выдай что-нибудь подобное «Розам на окнах»...

Однако не могу сказать, что были одни победы. Нет, пожалуй, не меньше являлось и бед, и впустую растраченных сил, и нервотрепки, и срывов в работе, и непростительных ошибок. Вспоминаю о двух таких ошибках.

Открывали в Пучеже детский комбинат. Явление для небольшого городка значительное. Народу было много. Радости, ликования детишек и их родителей - через край. Все это я отразила, рассказала и о заведующей - Ольге Степановне, а вот фамилия ее как-то не вписалась в лирический репортаж. Заместитель редактора В.И.Смирнов сказал, что без фамилии нельзя, велел срочно узнать - и отнес материал в набор. Но, как часто в спешке бывает, не могла я дозвониться до комбината (все как вымерли!), а через час уже читала в гранках материал. Смотрю - фамилия стоит: Коротышкина. Решила, что Василий Иванович сам узнал и поставил, подивилась только, как в данном случае фамилия характеризует внешность (Ольга Степановна была маленькой и полной женщиной).

Наутро несется в наш кабинет разъяренный Василий Иванович и, потрясая газетой, кричит: «Что ты натворила! Какая Коротышкина?! Это я поставил, чтобы место пустое занять, в корректуре надо было заменить настоящей фамилией!»

Не чуя под собой ног, я пошла извиняться. Но как такое простить? Однако произошло чудо. Милая, славная Ольга Степановна не стала устраивать скандала, сказала только, что шутка в газете оказалась не очень удачной...

Другое ЧП произошло спустя год. Писала про одного папашу, бросившего своих детей («Кукушкиным методом»). В беседе с депутатом сельского совета проскользнула такая фраза: «Да у них все в семье непутевые - и сестры, и братья». И я перенесла эти слова на бумагу, не уточнив, не проверив. Вышла ложь - грубая, ничем не оправданная. Оказывается, человек этот в порядочной семье был уродом. Тут уж мне попало здорово - и поделом! В газете появилось опровержение, что корреспондент Кустова «огульно охаяла ни в чем не повинных людей...»

Состояние мое было ужасным. Я ходила по городу, и мне казалось, что все, от мала до велика, смотрят на меня с осуждением. Урок был на всю оставшуюся жизнь.

Я проработала в редакции газеты «Ленинское знамя» семь полных лет (от сентября 1962 по сентябрь 1969 года). С удовольствием вспоминаю всех сотрудников этого замечательного коллектива. Бухгалтера Марию Эрастовну, корректора Александру Николаевну, у которых набиралась житейского ума-разума, великолепного фотокора Леонида Яковлевича Стрелкова, фронтовика, сильно покалеченного войной, но отца большого семейства и непоколебимо влюбленного в жизнь человека, веселую толстушку машинистку Галю Масюк, с которой почти одновременно рожали детей, корреспондентов Витю Уткина, Сережу Морозова...

Кадры стабильностью, к сожалению, не отличались. Одни люди приходили, другие по разным обстоятельствам уходили. Когда после отставки Н.С.Хрущева разъединили районы, уехал в Юрьевец Василий Иванович Смирнов, стал редактором газеты «Волга». На мой взгляд, наша газета много потеряла с его уходом. Уступая Н.К.Гаранину в журналистском плане, он был прекрасным организатором производства, энергичным, веселым и очень деятельным работником. На беду, эти двое не сдружились. Подкалывали друг друга, иногда очень больно. Место заместителя редактора занял заведующий сельхозотделом, спокойный, рассудительный, несколько замкнутый – «человек в себе» - Ю.Г. Бодрецов. Но и он вскоре подался вслед за Смирновым в Юрьевец. Ушел на пенсию ответственный секретарь М.П.Дегтярев. И Николаю Константиновичу пришлось здорово поэкспериментировать в подборе кадров.

В.Смирнова, Ю.Кустова, Н.Силуянова, А.Королёва, Л.Белорукова

На место зама он пригласил молодого партийного работника Валентина Шутова, меня, терпеливо переучивая на «инженера газетных полос», утвердил ответственным секретарем, а корреспондентами взял двоих очаровательных и оказавшихся очень способными к журналистской деятельности девушек прямо со школьной скамьи - Валю Смирнову и Нину Силуянову.

Для всех нас эти назначения сыграли огромную положительную роль как в карьере, так и в жизни. Подбодренные моим опытом, Валя и Нина рискнули поступать в МГУ имени Ломоносова и не обманулись в своих надеждах: главный вуз страны не чурался абитуриентов из глухой провинции. Закончив его, они всю жизнь отдали журналистике.

На последнем году моей работы в «Ленинском знамени» в редакции появилась еще одна интересная личность. Закончив Ивановский педагогический институт, приехал в Пучеж Аркадий Зотин. Его дожидалось место заведующего промышленным отделом. В его лице мы приобрели хорошего товарища, доброго друга. Не суетливый, не шумный, он молча присматривался к нашему делу и очень быстро его освоил. В Пучеже он нашел не только интересную, вполне соответствующую его богатому интеллекту, работу, но и обрел личное счастье, любимую семью.

Да, этих лет, прожитых в Пучеже, мне не забыть никогда...»

Юлия Кустова,журналист, бывший сотрудник газеты.

Материал предоставлен Зотиной Н.М.

Картина дня

наверх