Сколько пучежан живут далеко от дома! И всё вроде нормально у них, а вот душа нет-нет да и просится на родину. И не спится им, и вспоминают они свою малую родину, старый город, где прошли их детство и юность, куда тянет их всё чаще. И всё кажется таким дорогим, близким, родным.
Две реки протекали по нашему старому Пучежу, вернее не реки, а речки, две из многочисленных ручейков и речек, которые питают великую реку Волгу. Одна из них начиналась за Стоюнинской школой, как будто из ничего, а может из леса, что был почти рядом. И не видно было ее в начале. В некоторых местах её можно было перешагнуть, в некоторых – перепрыгнуть. Текла свободно, как ей было удобно, образуя маленькие бочажки, где водились пескари, голяки и прочая живность. И не раз мы сидели вечерами в этих бочажках с удочками.
В одном наиболее широком бочаге силами местной детворы и ребят постарше ежегодно сооружалась земляная плотина, чтобы образовался водоём, где можно было бы купаться и «жить» целыми днями. Здесь мы учились плавать. Старшие раскачивали на, маленьких, за руки, за ноги и бросали в этот искусственный омут. Вода за день купания становилась, как глиняный раствор.
А речка текла дальше, мимо Нестеровского поля к окраинам Пучежа. На крутом повороте под горой был родничок, или «ключик», как его все называли, - чистейшая родниковая, холодная в любую жару вода. Это земля наша давала нам чистой воды напиться.
На окраине Пучежа в местечке Затеиха (да-да, так оно и называлось) первая капитальная запруда на нашей речке. Запруда деревянная, с проезжей наверху дорогой, а над водоёмом – деревянная эстакада для пожарных машин, где они брали воду.
И вот речка подходит к нашим домам и огородам. Это уже местечко Свердловка: Захаровы, Челомины, Отурины, Никитины, Кокурины и др. Семьи большие, детей много. И все мы жили этой речкой, всё время проводили на ней. Весной, широко разливаясь, она затопляла наши огороды наполовину. Оттуда, из бочагов, с полей, с крутых берегов вешние воды устремлялись к устью, к Волге, разрушая запруды, частокол огородов, подбирая всё на своём пути: доски, брёвна, льдины, мусор. К вечеру уровень воды немного спадал, и я оставлял у самой кромки воды в своём огороде изношенные, истрёпанные за зиму варежки. А на следующий день вода уносила их. Всё, зиме конец!
За нашей улицей речка круто поворачивала вправо к первому большому мосту, с булыжной мостовой, прочному, построенному на века на большой дороге, которая шла через весь Пучеж к Котельникову мосту, под которым протекала уже другая река – Пушавка. А наша речка Родинка после моста подходила к фабрике и уже была заключена в деревянный канал. На территории фабрики – ещё одна плотина и водоём, но туда мы уже не попадали. А потом речка, вырвавшись из плена, протекала по глубокому оврагу, отдав людям всё, что могла, радость детства – воду, жизнь берегам, сливалась с Пушавкой и уже вместе они бежали к Волге.
Родинка – от названия местечка Родинская гора, а может наоборот. Но и сейчас стоит на Родинской горе дом Винокуровых, как памятник тех лет. Родинка и Пушавка и сейчас режут город на части, и впадают в Волгу, но уже в разных местах, т.к. город «перебрался» подальше от Волги, воды которой затопили старый Пучеж с каменными зданиями в центре, с куполами церквей, с летним садом, с дорогими сердцу улицами и местечками, с бульварами и пристанями, школами, базаром. Конечно, ничего не было затоплено буквально, всё было перенесено, что можно, а что нельзя – взрывалось и разбиралось. Великое и страшное было время. И ничего нельзя забывать. Это наша история.
Е.Рыжова. Газета «Пучежские вести» от 7.02.2002 г.
